«Вестсайдская история» – это классический сюжет о жестоком соперничестве и юной любви. Действие картины разворачивается в Нью-Йорке в 1957 году. Фильм снят обладателем премии Оскар®, режиссером Стивеном Спилбергом по сценарию лауреата Пулитцеровской премии и премии Тони® Тони Кушнера.

В этом ремейке популярного мюзикла снялись Энсел Элгорт (Тони), Ариана ДеБос (Анита), Дэвид Альварез (Бернардо), Майк Фейст (Рифф), Брайан д’Арси Джеймс (офицер Крупке), Кори Столл (лейтенант Шранк), Джош Андрес Ривера (Чино), Рита Морено (в роли Валентины, владелицы магазина на углу, в котором работает Тони) и Рэйчел Зеглер (Мария). Морено – одна из трех артисток, когда-либо удостоенных наград Оскар®, Эмми®, Грэмми®, Тони® и Премии Пибоди, – также является одним из исполнительных продюсеров фильма.

В творческую команду фильма, объединившую все лучшее из Бродвея и Голливуда, вошли Тони Кушнер, который также выступил в качестве исполнительного продюсера; обладатель премии Tony® Джастин Пек, поставивший хореографию в музыкальных номерах; знаменитый дирижер Лос-Анджелесского филармонического оркестра, лауреат премии Грэмми® Густаво Дудамель, который руководил записью легендарной партитуры; номинированный на премию Оскар® композитор и дирижер Дэвид Ньюман («Анастасия»), который выступил автором аранжировки партитуры; композитор Джанин Тесори (Fun Home, «Весьма современная Милли»), лауреат премии Тони®, которая занималась вокалом актеров; и номинант на премию Грэмми® Мэтт Салливан («Красавица и чудовище», «Чикаго»), который стал исполнительным музыкальным продюсером фильма. Продюсерами «Вестсайдской истории» выступили Стивен Спилберг, Кристи Макоско Кригер, номинированная на премию Оскар®, и лауреат премии Тони® Кевин МакКоллам.

Фильм «Вестсайдская история» является адаптацией для киноэкрана оригинального бродвейского мюзикла 1957 года – либретто Артура Лорентса, музыка Леонарда Бернстайна, слова Стивена Сондхайма. Хореограф и режиссер первой экранизации 1961 года – Джером Роббинс.

В России фильм выйдет в прокат 9 декабря 2021 года.

Возрастной рейтинг: 12+

«Этот фильм, пожалуй, самый сложный в моей карьере. «Вестсайдская история» – это, возможно, величайшая музыка, когда-либо написанная для театра, и это наложило на всех нас определенный отпечаток», – говорит Стивен Спилберг. – «Было очень волнительно взять шедевр и переосмыслить его, не нарушая целостности того, что принято считать лучшей музыкой, когда-либо написанной для театра. Но я уверен, что великие истории необходимо рассказывать снова и снова, в том числе для того, чтобы отразить в произведении различные точки зрения и веяния времени».

«Я люблю оригинальный фильм, снятый Робертом Уайзом с Джеромом Роббинсом. Мы с Уайзом были близкими друзьями в течение долгих лет, и обсуждали этот фильм до тошноты. А еще один мой близкий друг, Уолтер Мириш, который продюсировал ту «Вестсайдскую историю» (1961), рассказал мне множество замечательных историй о создании фильма. Ты постоянно вынужден оправдываться, берясь за что-то священное. Мы все через это прошли. Ощущение рискованности этого предприятия не покидала нас. Но все, кто принимал участие в этом проекте, с огромной любовью и уважением, граничащим с благоговением, относились к мюзиклу и, безусловно, к его легендарным авторам. Но мы также знали, что должны сделать фильм современным и наполнить его теми современными ценностями, которых мы придерживаемся».

«Самое замечательное в этой истории то, что, как бы ни менялся мир вокруг нас, уроки и выводы, которые она нам предлагает, не меняются. Это история покоряет зрителей уже много десятилетий, ведь это не просто рассказ о любви, но и культурно значимое произведение с могучей идеей о том, что любовь преодолевает предрассудки и нетерпимость. И эта идея не теряет своей актуальности с течением времени. «Вестсайдская история» очень важна для многих, и я бесконечно рад возможности дать ей новую жизнь и поделиться ею с новой аудиторией», – завершает свой рассказ режиссер.

Мюзикл «Вестсайдская история» – это не просто классический фильм и историческая, легендарная бродвейская постановка. Это также символ американской культуры, полюбившийся широкой международной публике. С тех пор как мюзикл был поставлен на Бродвее в 1957 году, его постоянно возрождают как на профессиональном уровне, так и на любительских подмостках разных стран. Спилберг отмечает: «Вестсайдская история» ставилась на сценах по всему миру, начиная со средних школ, общественных театров и заканчивая ее возрождением на Бродвее. Отчасти ее сила как раз в том, что ее возможно переснять и переосмыслить».

Премьера «Вестсайдской истории», созданной четырьмя бесспорными гениями – режиссером и хореографом Джеромом Роббинсом, композитором Леонардом Бернстайном, автором текстов Стивеном Сондхаймом и драматургом Артуром Лорентсом – состоялась на Бродвее 26 сентября 1957 года в театре Winter Garden. Мюзикл выдержал 732 представления. У шоу был долгий подготовительный период – Роббинс впервые задумался о мюзикле в 1949 году. Они с Бернстайном начали работу над сюжетом, который касался конфликта между ирландской католической семьей и еврейской семьей, живущими в нью-йоркском районе Нижний Ист-Сайд. В 1955 году, после встречи с Лорентсом, как гласит история, драматургу и сценаристу пришла в голову идея о двух подростковых бандах Нью-Йорка, одну из которых составляли недавно прибывшие в Америку пуэрториканцы, а другую – выходцы из рабочего класса, потомки европейских иммигрантов.

Проект обрел форму и начал развиваться, и, хотя финансирование не было гладким, в июле 1957 года начались репетиции. После пробных показов в Вашингтоне, спектакль открылся на Бродвее в сентябре того же года и получил отличные отзывы, а Роббинс и художник-постановщик Оливер Смит были удостоены премии Тони®. По словам Александра Бернстайна, сына композитора, поначалу шоу не стало массовым хитом: – «Это случилось три с половиной года спустя, когда на экраны вышел фильм».

Картина 1961 года Роберта Уайза и Джерома Роббинса «Вестсайдская история» имела грандиозный успех. Фильм получил десять премий Оскар® – за режиссуру Роббинса и Уайза, за актерскую игру Риты Морено и Джорджа Чакириса, а также за операторскую работу, монтаж и награды в нескольких других номинациях. Это было началом становления мюзикла как культурного феномена. Дочь Бернстайна, Джейми Бернстайн вспоминает, что помимо фильма 1961 года, было четыре бродвейских возрождения и бесчисленное количество региональных постановок в театрах по всей стране и за рубежом, а также постановки в кинотеатрах, школьных и студенческих аудиториях, панк-рок версия, пересказ в исполнении Шер и постановка в знаменитом миланском оперном театре Ла Скала.

И вот пришло время для переосмысления фильма настоящим мастером кинематографа.

Слухи о том, что Спилберг заинтересован в римейке фильма, циркулировали в Голливуде и на Бродвее несколько лет, так как всем было хорошо известно, как сильно режиссер любит это произведение. «Моя мама играла на фортепиано, и музыка была страстью обоих моих родителей, – говорит Спилберг. – Мы с сестрами выросли, слушая мамины записи: Шуман, Бетховен, Брамс, Шопен и Шостакович. Думаю, именно ее любовь к музыке в сочетании с моим ненасытным желанием узнать все, что связано с кино и кинопроизводством, побудили меня начать собирать альбомы музыки к фильмам, когда я был совсем маленьким, лет в десять или одиннадцать. Я не уверен, откуда у нас появился саундтрек к «Вестсайдской истории», возможно, мои родители купили бродвейский вариант еще до выхода фильма, но я точно знаю, что полюбил его с первого прослушивания. В детстве я мог напеть наизусть каждую из песен – и я пел их за ужином, пока терпение остальных членов моей семьи не заканчивалось. Эта партитура будто всегда была частью моей ДНК. Я не знал, как именно и когда, но был уверен, что, в конце концов, найду способ поработать над «Вестсайдской историей».

Когда стало ясно, что Спилберг всерьез заинтересован в постановке новой адаптации фильма, бродвейский продюсер Кевин МакКоллам («Богема», «На высоте мечты») также задумался о создании новой киноверсии. Вскоре МакКоллам встретил режиссера на съемках телесериала NBC «Жизнь как шоу», где Спилберг работал исполнительным продюсером, и затронул эту тему.

К тому моменту желание Спилберга переосмыслить «Вестсайдскую историю» только усилилось. Он уже обсуждал возможность сотрудничества с одним из своих давних соратников, лауреатом Пулитцеровской премии, драматургом Тони Кушнером, рассматривая того в качестве сценариста. Кушнер написал сценарии к двум предыдущим хитам Спилберга, фильмам «Мюнхен» и «Линкольн», поэтому его участие только усилило всеобщий ажиотаж.

«Я был одержим оригинальным альбомом «Вестсайдской истории», – говорит Кушнер. – Мне было всего четыре года, когда вышел фильм, поэтому я не знаю точно, когда впервые увидел его, возможно, в колледже. Этот великий фильм оказал на меня огромное влияние, я его очень любил. Впервые на сцене я увидел это шоу в возрождённой постановке под руководством Артура Лорентса. Думаю, другого такого мюзикла просто не существует, он, бесспорно, один из лучших, когда-либо написанных. «Вестсайдская история» переосмыслила саму форму мюзикла, так же как Роджерс и Хаммерстайн поступили с этим жанром за поколение до этого.

Я знал, что мать Стивена была пианисткой, а он с детства играл на кларнете, и я знал, что он любит мюзиклы. После того как мы закончили «Линкольн», он сказал мне, что хочет снять фильм по «Вестсайдской истории» и попросил написать сценарий. Я был заинтригован его желанием взяться за этот проект, и был поражен, как я часто бываю поражен, его наглостью и его стремлением рисковать.

Кроме того, я был согласен с мнением Стивена о том, как много наших сегодняшних проблем можно раскрыть через этот шедевр 60-летней давности. Меня по-хорошему взволновала эта затея, потому что расизм, ксенофобия, наследие колониализма, последствия бедности, зло, которые послужили катализаторами создания мюзикла, все еще очень распространены. Стивен почувствовал, что пришло время по-новому взглянуть на «Вестсайдскую историю», а он всегда был удивительно чуток к эпохе. В разговорах мы оба пришли к убеждению, что с помощью нашей общей любви и уважения к этому мюзиклу, мы можем найти новые идеи и приемы, которые можно попробовать, чтобы перенести эту историю и эту музыку на киноэкран».

Продюсер Кристи Макоско Кригер говорит: «Тони Кушнер – наш давний друг и верный соавтор. Думаю, Тони идеален для этого проекта, так как обладает талантами драматурга и сценариста. Немногие способны существовать и успешно работать в обоих этих мирах, но именно такой автор и нужен для «Вестсайдской истории». Мы со Стивеном не могли вспомнить никого, кто более подходил бы для переноса этой истории на большой экран, и кто мог бы сохранить при этом те элементы, которые делают постановку незабываемой».

«Эти четыре парня – Леонард Бернстайн, Артур Лорентс, Джером Роббинс и Стивен Сондхайм – создали театральный шедевр. – Говорит Спилберг. – Этот мюзикл переосмыслил бродвейские шоу, он был первым в своем роде, абсолютно оригинальным, и никто не сможет повторить этот колоссальный успех. Мы понимали это, но, отдавая дань памяти этому шедевру в соответствии с его высочайшим уровнем, мы также надеялись отыскать свой путь, нащупать ту энергию, которая требуется, чтобы создать что-то новое и свежее. «Вестсайдская история» одновременно классическая и невероятно молодая. И, кроме того, это глубоко правдивый рассказ о любви, жизни и смерти. Я хотел, чтобы все члены творческой группы почувствовали, что несут глубокие и прекрасные истины этой истории современным зрителям».

«Во время тех разговоров я понял, как сильно Стивен любит «Вестсайдскую историю», – рассказывает МакКоллам. – Это шоу, как он сказал, проникло в его ДНК, и именно тогда у меня появилось ощущение, что новый фильм действительно может состояться. Особенно после разговора с Дэвидом Сейнтом».

Дэвид Сейнт, распорядитель наследия Артура Лоренца, а также его помощник во время бродвейской постановки 2009 года, оказался готов к тому, что МакКоллам затронет тему нового фильма. «Артур всегда говорил, что нам не нужен кто-то, кто разбирается в сценических мюзиклах, чтобы сделать еще одну версию. Нам нужен гений кинематографа, – вспоминает Сейнт. – Артур добавлял, что ему необходим сценарист, который будет уважать суть написанного им, а не детали. Тот, кто воссоздаст торт, а не глазурь. Поэтому, когда мы услышали, что Стивен Спилберг может проявить интерес, я подумал – ну, вот и все, вот наш гений кинематографа! Плюс сценарий будет писать Тони Кушнер – еще один гений, которого Артур очень любил! Потом, несколько лет спустя, когда я встретился со Стивеном Спилбергом, чтобы обсудить фильм, я был потрясен его отношением».

После этих первых разговоров между Спилбергом и МакКолламом, и МакКолламом и Сейнтом прошло несколько лет, поэтому идея переосмысления немного заглохла, пока тема новой экранизации «Вестсайдской истории» не возникла во время встречи МакКоллама с Эммой Уоттс, руководившей в то время производственным департаментом компании Twentieth Century Fox. «Я встречался с Эммой, когда разговоры о «Вестсайдской истории» только начинались. Мы знали, что Стивен заинтересован, но возникла проблема с правами. Я сказал, что смогу добыть права, если Эмма соединит меня по телефону со Стивеном Спилбергом, – рассказывает Макколлум. – Эмма выслушала меня, и на следующий день один из помощников Стивена позвонил мне. Тогда я понял, что мы уже на верном пути».

◄ 1 2 3 ... 6 ►

Закончив работу над фильмом «Секретное досье», Спилберг почувствовал, что настал момент приступить к «Вестсайдской истории». Хотя работа над фильмом еще находилась на стадии планирования, у режиссера уже созрело видение – свежий, оригинальный, уникальный взгляд на материал. «Нам нужно было найти свое звучание, чтобы новый фильм был, с одной стороны, прежним, но, с другой, заметно отличался. Мы не хотели чинить то, что не было сломано, тем не менее, мы хотели обосновать, почему снова рассказываем эту историю, – делится Спилберг. – Отчасти, это касается актерского состава. Актеры сценической постановки в основном не были испаноязычными, а в фильме 1961 года им было уже за 30, и многие из тех, кто изображал пуэрториканцев, были белыми. Я хотел провести аутентичный кастинг, чтобы актеры, играющие юношей и девушек из банды «Акул», были на сто процентов молодыми латиноамериканцами».

Режиссер также хотел прояснить в фильме контекст, в котором существовали эти враждующие банды: «Обе группировки подверглись ударам одной и той же разрушительной силы. Целые кварталы сносились, их население переселялось. Это было потрясением как для «Джетов», так и для «Акул». Эти ребята сражались за свою территорию, которая исчезала на их глазах». Этот момент создатели фильма решили подчеркнуть в своей новой версии. Как отмечает Спилберг, это только усилит вражду между бандами. Кушнер с огромным энтузиазмом взялся за работу над проектом, подробно изучив предысторию, особенно разрушение целого района Верхний Вест-Сайд.

Действие нового фильма происходит летом 1957 года на улицах смежных кварталов Верхнего Вест-Сайда, Линкольн-сквера и Сан-Хуан-Хилл. Вместе эти районы охватывают территорию к западу от Бродвея от улиц West 60th Street и West 70th Street до самой окраины города у реки Гудзон. В начале 1950-х годов Роберт Мозес – комиссар по общественным работам Нью-Йорка – очистил весь этот участок земли для строительства Линкольн-центра и Фордхэмского университета, а также прочих проектов.

В то время площадь Lincoln Square была заселена потомками людей, иммигрировавших в США в 19 веке, в основном из Европы. Жители Сан-Хуан-Хилл были, по большей части, пуэрториканцами, которые были частью волны массовой миграции в Нью-Йорк после Второй мировой войны. В результате сноса кварталов большинство жителей района покинули свои дома. Власти города расселили основную часть потомков первых иммигрантов из Европы и недавних испаноязычных переселенцев в другие места. Перемещение этих общин и его влияние на жизнь этих районов составляют важнейший элемент сценария Кушнера. В начале фильма он описывает этот район как «гигантский пустырь снесенных и полуразрушенных домов, прорезаемый улицами до самой реки Гудзон».

Верный оригинальному либретто Лорентса, и с одобрения Дэвида Сейнта, Леонарда Бернстайна, Роббинса и Стивена Сондхайма, Кушнер глубоко погрузился не только в историю разрушения кварталов Линкольн-Сквера и Сан-Хуан-Хилл, но и в то влияние, которое оно оказало на героев «Вестсайдской истории». В своем изложении Кушнер изображает каждого персонажа этого сюжета многомерным, с личной предысторией, которая мотивирует его поступки.

«Эта история масштабная и политизированная, но в своей основе она предельно интимная и личная: два молодых человека страстно влюбляются друг в друга, но любовь, которая расцветает между ними, убита окружающим их политическим миром. Эта история – предупреждение. Расизм, шовинизм и бедность – антитезы демократии, и, если им не противостоять и не отвергать их, они порвут узы, которые объединяют нас в единое общество. Как говорится, миром правит любовь. Только она способна преобразить мир, изменить страшную реальность. Но любовь не всесильна, по крайней мере, в данный момент. В контексте ненависти любовь находится в опасности. И в этом трагедия «Вестсайдской истории», – объясняет Кушнер.

Пойдя еще дальше, Спилберг и Кушнер полностью переосмыслили одного из персонажей – добродушного аптекаря Дока, превратив его во вдовую, заботливую пуэрториканку, которая дружит с молодым Тони. С самого начала эта роль предназначалась для Риты Морено, которая также присоединилась к проекту в качестве исполнительного продюсера.

Спилберг был в восторге от сценария Кушнера: «Тони сразу позвонил мне и сказал, что у его мужа, Марка, возникла отличная идея – что если Док умер? У нас остается его аптека, владелицей которой будет его вдова, пуэрториканка, и мы попросим Риту Морено сыграть ее. Эта идея показалась мне отличной. Так начался наш диалог с Ритой Морено. Она приняла самое активное участие в работе над фильмом не только как актриса, исполняющая роль Валентины, вдовы Дока, но и как исполнительный продюсер. У нее совершенно уникальная точка зрения, которая соединяет поколения между фильмами и создает живую связь между первым фильмом и нашим».

«Предыстория Валентины занимает 25 страниц. Это небольшой роман, который начинается с ее юности в Пуэрто-Рико и даже включает Тони, поселившегося в подвале ее аптеки. Он охватывает первую половину 20-го века. Пока я писал его, я представлял, что смотрю эпический мини-сериал с Ритой Морено в главной роли», – делится Кушнер.

«В основном мы хотели переосмыслить персонажей, исследовать их гораздо глубже, дать им веские причины быть такими, какие они есть, – говорит Спилберг. – Например, когда мы знакомимся с Тони, он только что вышел из тюрьмы. Это изменило героя с самого начала фильма». «Артур Лорентс задумал Тони как хорошего парня из приличной семьи, который старается жить правильно. Он чем-то в корне отличается от членов своей бывшей банды, – говорит Кушнер. – Я захотел выяснить, в чем заключается это отличие, что произошло с Тони, что заставило его разойтись с Риффом и «Джетами».

«Тони Кушнер действительно добавил глубины, яркости и мотивации. Появилось гораздо больше связей между персонажами. На мюзиклы зрители часто приходят с некоторым недоверием, потому что жанр допускает это. Здесь же мы рассказываем реальную уличную историю с реальными уличными персонажами. Да, это «Ромео и Джульетта», но это также и очень актуальная аллегория на то, что происходит на наших границах и в общественной системе этой страны, где отвергается любой, кто не является белым. Это значительная часть нашего рассказа. В нашей «Вестсайдской истории» герои говорят и делают то, чего не говорили и не делали на сцене или в фильме 1961 года, и во многом эти различия возникли благодаря нашей решимости исследовать исторический контекст и то, какими на самом деле были «Акулы» и «Джеты» – молодые обитатели Линкольн-Сквера и Сан-Хуан-Хилл. Пуэрториканская община, о которой идет речь в «Вестсайдской истории», существовала в то время в основном между улицами West 64th и West 72nd. У этой общины богатая и важная история, которую мы хотели включить в нашу версию мюзикла», – рассказывает Спилберг.

Когда сценарий был готов, а студия дала проекту зеленый свет, Спилберг и продюсер Кристи Макоско Кригер приготовились двигаться вперед сразу по нескольким взаимосвязанным направлениям. Они собрали съемочную группу, привлекли хореографа для создания новых танцев для фильма, начали масштабный поиск актеров по всему миру и приступили к масштабному поиску локаций для съемок.

Вместе со Спилбергом в работе над «Вестсайдской историей» приняли участие несколько его давних коллег, включая оператора-постановщика, лауреата премии Оскар® Януша Каминского («Спасти рядового Райана», «Секретное досье») и лауреата премии Оскар® художника-постановщика Адама Штокхаузена (Отель «Гранд Будапешт», «Шпионский мост»). Обладатель премии Оскар® монтажер Майкл Кан («Спасти рядового Райана», «Секретное досье»), работающий со Спилбергом более четырех десятилетий, также вошел в состав команды, как и исполнительный/линейный продюсер Дэниел Лупи («Шпионский мост», «Призрачная нить») и исполнительный продюсер/первый ассистент режиссера Адам Сомнер («Шпионский мост», «Секретное досье»).

Новыми членами команды стали специалист по кастингу Синди Толан («Голос улиц», «Если Бил-стрит могла бы заговорить») и известный бродвейский художник по костюмам Пол Тэйзуэлл, лауреат премий Тони® за «Гамильтон» и Эмми® за «Виз». Музыкальную часть команды составили лауреат премии Тони® композитор и аранжировщица Джанин Тесори (мюзиклы Fun Home и Caroline, Or Change) в качестве супервайзера по вокалу и исполнительный музыкальный продюсер и музыкальный супервайзер Мэтт Салливан («Лак для волос», «Красавица и Чудовище», «Чикаго»).

Еще одним членом креативной команды стал лауреат премии Тони® хореограф Джастин Пек («Карусель»), постоянный хореограф и художественный консультант труппы Нью-Йорк Сити Балет. Густаво Дудамель – музыкальный руководитель Лос-Анджелесского филармонического оркестра, Национального молодежного оркестра Венесуэлы и Парижской оперы – был привлечен в качестве дирижера оркестра для записи музыки. Дэвид Ньюман, знаменитый аранжировщик и дирижер, работавший более чем над сотней фильмов, занялся аранжировками, а также взял на себя часть дирижерской нагрузки.

«Для меня, как и для всех в музыкальном мире, «Вестсайдская история» является фундаментальным произведением. Каждая мелодия в ней невероятно естественна и легка. Разумеется, было правильно пригласить Нью-Йоркский филармонический оркестр, коллектив самого Бернстайна, чтобы эти музыканты стали частью новой главы легендарного шедевра», – рассказывает Дудамель.

Джастин Пек, один из выдающихся хореографов своего поколения, создавший более 35 балетов, был польщен и взволнован, когда к нему обратился Спилберг и его команда. Однако, он столкнулся с дилеммой. «Лично для меня «Вестсайдская история» – это особенное музыкальное и танцевальное произведение. Она вдохновляла меня в детстве и продолжает вдохновлять и влиять на меня как на танцора Нью-Йорк Сити Балета и как на хореографа, – говорит Пек. – Нью-Йорк Сити Балет был родным домом Джерома Роббинса, поэтому его хореография к этому произведению прекрасно мне знакома. Я долго думал, есть ли место для моего собственного подхода к этому материалу. И, в итоге, я нашел кое-что. Важную роль сыграл сценарий Тони Кушнера, который трепетно и уважительно относится к оригиналу, но при этом имеет свою точку зрения, свой язык и свои отличия. Это помогло мне понять, что и я могу сделать нечто подобное с танцем и движением. Сама возможность работать со Стивеном Спилбергом, Кушнером и всей этой необыкновенной командой… мне ничего не оставалось, кроме как ответить «да» на их предложение и наслаждаться работой».

Когда творческая группа была сформирована, Спилберг и продюсеры приступили к важнейшей задаче – подбору актеров. Синди Толан, руководившая кастингом, рассказывает: «Стивен сказал мне, что мы снимем этот фильм только в том случае, если сможем провести идеальный кастинг, поэтому они с Кристи дали мне все необходимое, чтобы все сделать правильно. Меня также поддерживала невероятная команда, особенно мой помощник Николас Петрович, который проделал неоценимую работу».

Пробы начались в январе 2018 года, за целый год до начала съемок.    «Мои инструкции были довольно четкими – все «акулы», Мария, Анита, Бернардо и Чино должны быть латиноамериканцами, – говорит Толан. – Кроме того, они должны были обладать тройным талантом, то есть уметь играть, петь и танцевать. На самом деле, им требовалось еще кое-что, потому что была и четвертая задача: камера должна была их полюбить».

«Мы занимались поиском этих людей буквально по всему миру. Даже закинули сети в Австралию. В итоге, помимо Нью-Йорка, мы сфокусировались на четырех основных регионах – Флориде, Калифорнии, Пуэрто-Рико и другие странах Латинской Америки», – вспоминает Толан. Толан и ее команда разослали объявления о предварительном просмотре в каждом регионе, организовали вспомогательные кастинговые офисы в нескольких местах и активно использовали социальные сети, чтобы максимально распространить информацию. Восемь актеров, сыгравших членов банды «Акул», были найдены на кастинге в Сан-Хуане. В итоге, в актерском ансамбле собрались 20 пуэрториканцев и артистов, имеющих пуэрториканское происхождение, включая Морено.

Спилберг и Макоско Кригер также принимали активное участие в работе над подбором актеров, предлагая свои идеи. По словам Толан, режиссер строго придерживался принципа аутентичности не только в отношении этнической принадлежности, но и в отношении возраста: «Он хотел найти настоящих подростков. Патрик Хиггинс, который играет Малыша Джона, Талия Райдер, которая играет девочку из банды «Акул» и Джульетта Фелисиано, которая живет в Пуэрто-Рико и также играет «акулу» – все они были школьниками. Им пришлось взять академический отпуск для съемок в фильме».

Бродвейское комьюнити также стало обильным источником талантов для актерского коллектива. Многие из «джетов» и «акул» ранее работали на Бродвее с Джастином Пеком и другими элитными хореографами. Кастинг на главные роли проходил параллельно. В итоге кропотливый процесс подбора актеров занял целый год и стал самым масштабным поиском исполнителей, который Спилберг когда-либо проводил, за исключением «Списка Шиндлера». В «Вестсайдской истории» дебютируют более 50 молодых исполнителей.

ТОНИ

«Я ни секунды не сомневался в своем желании сыграть эту роль», – признается Энсел Элгорт. Ранее артист снимался в таких фильмах, как «Щегол», «Малыш на драйве», за который он получил номинацию на «Золотой глобус» как лучший актер, и «Виноваты звезды».

«Я мечтал попасть в эту команду. На старте прослушиваний я еще был занят в другом фильме, но уже знал, чего хочу и начал пробоваться. Я посылал свои записи, работал с преподавателем по вокалу и снова записывал, чтобы стать лучше и лучше, и, наконец, дело дошло до проб на камеру. Однако роль не сразу стала моей. Я продолжил работать – занимался с оперным преподавателем, посылал новые записи – и, в итоге, это произошло», – рассказывает Элгорт.

«Тони – сложный персонаж, – говорит Спилберг. – Он начинает суровым уличным мерзавцем, но посмотрите, как он запоёт потом – этот герой должен стать человеком, способным искренне любить и не стесняться выставлять свои чувства напоказ. Мы искали Тони почти год, когда появился Энсел. Иногда в кадре он выглядит даже моложе своих лет, но в следующую секунду – настоящий Марлон Брандо. В нем огромная сила и ранимость одновременно. Он мальчик и мужчина, и свободно перемещается между этими состояниями. Энсел нашел способ показать Тони, который вырывается из тени, изо всех сил пытается найти свет, который является его естественной стихией – что делает все происходящее с ним еще более печальным».

МАРИЯ

«Рэйчел Зеглер, латиноамериканка колумбийского происхождения, была среди первой группы потенциальных Марий, которых мы рассматривали, – вспоминает Толан. – Я была уверена, что Стивен заметит ее. Было ясно, что она подходит на эту роль, но потребовался целый год, чтобы убедиться, что она идеальный кандидат».

Для Рэйчел Зеглер, которая училась в выпускном классе средней школы в Нью-Джерси, это был очень долгий год. «Подруга из Калифорнии прислала мне объявление о кастинге, которое рассылала Синди. Я хорошо помню тот вечер, 25 января 2018 года. Я записала кассету с песней I Feel Pretty на испанском языке и отправила ее, – рассказывает Зеглер. – Через две недели они попросили меня прислать еще одну запись, на которой я пою Somewhere и читаю несколько строк из потрясающего сценария Тони Кушнера. Затем Синди попросила меня приехать к ней в офис, но только в марте моей маме позвонили из офиса Синди и сказали, что со мной хочет встретиться Стивен».

Это было начало очень долгого процесса, который включал в себя пробы на камеру. «Вскоре после этого я встретила Энсела, и мы вместе снялись в одной сцене. Когда Энсел пришел на пробы, я сразу поняла, что он знал, кого играет. Я с удивлением наблюдала, как человек, который так хорошо знает себя, играет кого-то другого. Мне хотелось думать, что я понимаю Марию, и мне нравится, что они с Тони полюбили друг друга», – говорит Рэйчел. Однако прошло еще шесть месяцев, прежде чем Зеглер получила роль.

«Я все ждала, ждала и даже начала терять надежду. Но в конце года мне позвонила Синди и попросила прийти еще раз. Тогда я снова читала сцену с Энселом. Это было похоже на встречу старых друзей – мы провели целый день вместе со Стивеном и с ним. Обстановка была очень расслабленная и спокойная. Я помню, что потом они попросили Энсела выйти из комнаты и позвали мою маму, что мне показалось странным. Все стояли полукругом, а Стивен подошел ко мне и сказал, что хочет сообщить, что я получила роль Марии. Я помню, как выкрикнула что-то нецензурное и мы крепко обнялись. Вот тогда и началась настоящая работа», – вспоминает Зеглер.

«Рэйчел необыкновенная, – говорит Спилберг. – Она пришла на эту огромную съемочную площадку, никогда прежде не снимавшись в кино. Ее окружала куча довольно строгих людей и талантливых актеров с гораздо большим опытом, чем у нее. Она смотрела, слушала и училась с потрясающей скоростью. Кроме того, у Рэйчел есть это мистическое свойство – она все делает так, будто рождена специально для этого. Ее Мария – это настоящее откровение».

АНИТА И БЕРНАРДО

Кастинг на роли Аниты и Бернардо был не менее ответственным. Толан говорит: «Мы долго и упорно искали актеров на эти роли, но никак не могли найти подходящего Бернардо, который смог бы сыграть так, как представлял себе Стивен, среди поющих и танцующих артистов».

В этом фильме Бернардо – профессиональный боксер, стоящий на пороге многообещающей карьеры. Он также чрезвычайно умен и непоколебим в своих убеждениях. «В какой-то момент я вспомнила о ребятах, которые подростками играли в «Билли Эллиоте», – рассказывает Толан, имея в виду бродвейский мюзикл. – Некоторые из них мелькали в разных ролях, и я вспомнила, что было три оригинальных Билли. Одним из них был Дэвид Альварез. Однако тогда он был совершенно вне обоймы. Он уехал из Нью-Йорка, чтобы заняться другими делами – служил в армии и учился в колледже. Я предложила разыскать его. Мы завалили его почту через Facebook, Instagram, Twitter и так далее. Прошло две недели, прежде чем он ответил и прислал нам запись на прослушивание. Обычно я не делаю так на кастингах, но после того, как я посмотрела эту запись, я сказала Стивену и Кристи, что, кажется, нашла Бернардо. После просмотра записи они пришли в восторг и заявили, что это наш Бернардо».

Альварез вспоминает: «Я отправил пленку, ничего не ожидая, но на следующий день мне позвонила Синди Толан и сказала, что Стивену Спилбергу она понравилась, и что он хочет меня видеть. Идя на встречу с ним, я очень нервничал и все время повторял про себя «Просто будь собой». В конце разговора он сказал мне, что ему понравилось то, что я сделал, но он хочет, чтобы я пришел еще раз и сбрил бороду. Что я и сделал. Какое-то время ничего не было слышно, пока он, наконец, не позвонил мне. По телефону я назвал его «мистер Спилберг», желая быть почтительным и вежливым, но он сказал – Зовите меня Стивен, потому что я буду называть вас Бернардо. После этого я так разволновался, что не мог дождаться, когда начну работать над ролью».

«Дэвид уникален. Я искал реалистичного Бернардо, а не пошлый стереотип. И мне повезло – он невероятен», – говорит Спилберг.

Ариана ДеБос, исполнительница роли Аниты, поначалу колебалась. «Помню, я думала, что эта роль точно не для меня, – говорит ДеБос. – Но Синди Толан поговорила с моим агентом, и они убедили меня, хотя это и заняло некоторое время. Они постоянно перезванивали мне, но я думала, что точно не получу эту роль. Мой отец – пуэрториканец, а мама – белая. Она воспитывала меня в одиночку в Северной Каролине. Там я проводила время в танцевальной студии, где было много пуэрториканцев. Но я не говорила свободно по-испански, поэтому не ощущала себя частью этого сообщества. Я чувствовала, что во мне намешано всего понемногу».

«Один из даров, который преподнес мне этот фильм, – это принятие себя такой, какая я есть, а также уверенность в том, что меня принимает латиноамериканское сообщество, испаноязычное сообщество и даже пуэрториканское сообщество, – продолжает ДеБос. – Я никогда не думала, что обрету это. Помню, как на одном из отборочных туров я рассказывала Стивену о своем видении Аниты: она хорошо знает себя. Она сильная, вспыльчивая и страстно любит жизнь. Анита – душа вечеринок и миротворец. Она знает, как нелегко проделать такой путь, как у нее – путь из Пуэрто-Рико в Нью-Йорк, который был для нее очень трудным. Но это еще далеко не все, что она из себя представляет».

Спилберг был в восторге от Арианы и ее понимания своего персонажа: «Перед ней стояла сложная задача – найти свою собственную версию Аниты, великолепно сыгранную в первом фильме Ритой, которая должна была появиться на нашей съемочной площадке в новой роли. Было здорово наблюдать за ними обеими, общаться и весело проводить время. Рита одобрила работу Арианы, а Ариана ясно дала понять, что всегда вдохновлялась Ритой. Ариана – прекрасная актриса, великолепная певица и танцовщица. Пусть это клише, но она действительно озаряет экран, а когда история становится более драматичной, она разбивает наши сердца».

ДеБос вспоминает: «Когда Рита впервые пришла на репетицию, она оглядела студию и спросила, кто играет Аниту. Я встала и неловко помахала рукой, а она сказала, что хочет со мной поговорить. Я чувствовала себя очень неловко и смущенно. Позже я сказала ей, что была в ужасе, а она ответила, что и это очень важно. Мы прекрасно пообедали вместе и поговорили о своем, о женском».

«Ариана просто замечательная, – признается Морено. – И она страстная танцовщица, гораздо лучше, чем я когда-либо была. Я думаю, что она идеально подходит для этой роли». «Я выросла на этом фильме и сразу влюбилась в женщину в фиолетовом платье. Еще до того, как я поняла, о чем фильм, я полюбила то, что она делает. Когда я выросла, я узнала, кто она такая, что ее зовут Рита Морено, и что она похожа на меня. Она была одной из первых женщин в кино с цветом кожи, похожим на мой, что было редкостью, особенно в то время, когда на экране было не так много цветных женщин. Это очень повлияло на меня в детстве», – продолжает ДеБос.

«Когда Ариана проходила прослушивание, мы попросили ее спеть отрывок из композиции America, – говорит Тони Кушнер. – Когда она дошла до строк «И плачут дети, и летят пули», в ее глазах стояли слезы. Она почувствовала весь ужас того, о чем пела, и заставила нас тоже ощутить это. Она великая драматическая актриса. Ариана ничего не делает ради эффекта – ее сила исходит от правды».

РИФФ

Роль Риффа, лидера «джетов», завершает состав основных персонажей. «Майк Фейст, который играет Риффа – еще один удивительно одаренный актер, – говорит Толан. – Он был номинирован на премию Тони® за мюзикл «Дорогой Эван Хансен». Мы пригласили его попробоваться на роль члена банды «Джетов» и продолжали пробовать на другие роли. Должна сказать, что он очень быстро завоевал наши симпатии. На звонке с ним присутствовали все – Стивен, Тони, Джастин, Джанин и Кристи. И все они предложили попробовать его на роль Риффа. Так он получил эту роль».

«Майк Фейст – единственный в своем роде, – хвалит актера Спилберг. – Он может абсолютно все».

В процессе работы Толан не забывала о просьбе Спилберга: «Стремясь к аутентичности, Стивен хотел, чтобы на каждую роль рассматривались только те кандидаты, которые соответствуют сегодняшней действительности».

Фейст вспоминает: «Я впервые прошел прослушивание для «Вестсайдской истории» в феврале 2018 года. На самом деле я изначально пробовался на роль Тони, но мне ничего не ответили. Затем спросили, не хочу ли я попробоваться на роль Риффа. Все решилось в ноябре 2018 года. В первую очередь я актер, но в детстве посещал танцевальные классы и уроки вокала. Это мой первый большой фильм, и когда я впервые разговаривал со Стивеном, то сказал ему, что вырос на картинах «Поющие под дождем», «Вестсайдская история» и «Индиана Джонс». А еще я в шутку сказал ему, что всю жизнь шел к нашему совместному с ним проекту».

ПАЦАНКА

«Пацанка – сорвиголова, мечтающая стать членом банды «Джетов», стала наглядным примером, – говорит Толан. – У нас было много разговоров на эту тему, и мы решили, что эту роль лучше всего сможет сыграть транс-персона». Толан вспоминает: «Айрис Минас пришла на танцевальный просмотр, и когда мы представили её Стивену, Айрис сказала – Мы встречались раньше, когда вы приходили за кулисы мюзикла «Jagged Little Pill». Айрис была в том актерском составе. Так или иначе, именно тогда мы поняли, что Айрис должна быть в нашем фильме».

Артур Лорентс одобрил бы этот выбор от всей души. «Артур опередил свое время в этом вопросе, – рассказывает Дэвид Сэйнт. – Он говорил, что Пацанка – это мужчина, родившийся в женском теле. Точка. Если бы это было сегодня, он был бы трансгендером». «Пацанка пытается найти свой путь, – говорит Айрис. – От него почти отреклась семья. Он ищет пристанище на улицах и внимательно следит за «Джетами». Перед нами растерянный человек, который пытается обрести собратьев».

ОСТАЛЬНЫЕ РОЛИ

Актерский состав проекта дополняют звезда Бродвея Брайан Д’Арси Джеймс («В центре внимания», Something Rotten, The Ferryman) в роли офицера Крупке; популярный актер театра и кино Кори Столл («Родина», «Чайка», «Макбет») в роли лейтенанта Шранка; Джош Андрес Ривера («На высоте мечты», «Гамильтон») в роли Чино; Ана Изабель («Безумие 13», Seasons of Love) в роли Розалии и Палома Гарсия-Ли (On the Town, «Мулен Руж») в роли Грациэллы.

Для исполнения ролей «акул» и «джетов» Спилберг собрал молодых актеров – разносторонних, полных энергии и удивительно талантливых. Все они прекрасные танцоры, многие с бродвейским и балетным прошлым. Некоторые по-прежнему живут в Пуэрто-Рико, и лишь пара человек имеют небольшой профессиональный опыт или вообще не имеют его и находятся в начале своей многообещающей карьеры.

«Акулы» – это Давид Авилес Моралес (Ганнибал), Себастьян Серра (Браулио), Рикардо А. Зайас (Чаго), Карлос Е. Гонсалес (Чучо), Рики Убеда (Флако), Андрей Чагас (Джучи), Адриэль Флит (Хулито), Джейкоб Гузман (Джуниор), Келвин Дельгадо (Маноло), Карлос Санчес Фалу (Пипо), Хулиус Энтони Рубио (Кике), Юрель Эчезаррета (Себас) и Давид Гузман (Тино).

Девушки-«акулы»: Танаири Саде Васкес (Чарита), Есения Айала (Клэри), Габриэла М. Сото (Кончи), Джульетта Фелисиано (Кука), Жанетта Дельгадо (Или), Мария Алексис Родригес (Иса), Эдрис Е. Роза Перез (Хасинта), Ильда Мейсон (Луз), Дженнифер Флорентино (Монтсе), Мелоди Марти (Пили), Габи Диас (Тати) и Изабелла Уорд (Тере).

 «Джетов» играют Шон Харрисон Джонс (Движок), Джесс ЛеПрото (Араб), Патрик Хиггинс (Малыш Джон), Кайл Аллен (Балкан), Джон Майкл Фьюмара (Барон), Кевин Ксолак (Дизель), Кайл Коффман (Лёд), Дэниел Патрик Рассел (Литтл Моли), Бен Кук (Рупор), Харрисон Колл (Счетовод), Гаретт Хоу (Ящер), Майлз Эрлик (Снежок) и Джулиан Элиа (Тигр).

Девушки-«джеты»: Элоиз Кропп (Дот), Ли-Энн Эсти (Гасси), Лорен Лич (Карен), Бриттани Поллак (Мак), Келли Дробник (Мэми), Скай Маттокс (Макси), Адриана Пирс (Натали), Джоналин Саксер (Ронда), Брианна Абруццо (Сорелла), Хэлли Толанд (Швеция), Сара Эсти (Тэт), Талия Райдер (Тесса) и Мэдди Зиглер (Вельма).

Стивен Спилберг рассказывает: «Мы сделали то, что не удавалось ни в одной из других постановок. У нас полностью, на сто процентов, латиноамериканский актерский состав «акул» – и мужчины, и женщины. Нет ни одного человека, который не был бы латиноамериканцем. Для нас это было обязательным условием, и это одна из причин, почему нам потребовался год на поиск исполнителей. Было бы невозможно, да и немыслимо снимать фильм «Вестсайдская история», не сделав все возможное, чтобы собрать по-настоящему разнообразный актерский состав и съемочную группу, что, разумеется, придало проекту особую форму и содержание».

«Они привнесли подлинность, – продолжает он, – отдали этой работе не только себя, но и все, во что верят, и все, что с ними связано. На этот счет было много разговоров, потому что все хотели быть причастными к пуэрториканскому наследию. Ребята отнеслись к этому очень серьезно, будучи представителями не только пуэрториканского, но и в более широком понимании, всего латиноамериканского сообщества».

Спилберг добавляет: «Мы очень старались собрать самый лучший ансамбль, который только можно себе представить, и нашей гениальной Синди Толан это удалось. Чего мы не знали, ведь никогда не знаешь, пока не начнутся съемки, так это того, что с нами работают артисты, которые феноменально преданы своему делу. Они были неутомимы и неудержимы. И я уверен, что их труд, их души и таланты ярко проявились в фильме».

Во время этого необычайно длительного периода подготовки к производству Спилберг и Макоско Кригер продолжали консультироваться с наследниками создателей оригинального фильма и всячески поощеряли их вклад в творческий процесс. В числе этих людей были дети композитора Леонарда Бернстайна – Джейми, Александр и Нина Симмонс; упомянутый выше Дэвид Сэйнт, давний помощник Артура Лорентса, представляющий его наследие; а также Фонд Джерома Роббинса. Создатели фильма обратились также к легендарному композитору и автору текстов Стивену Сондхайму, который полностью поддержал новую версию.

«Стивен очень любит это произведение. Конечно, он наверняка любит большинство фильмов, которые делает, но этот он просто обожает, – говорит Сондхайм. – И это потрясающе. Для тех, кто хорошо знаком с оригинальным шоу, в новом фильме будет несколько настоящих сюрпризов, потому что Тони Кушнер, написавший сценарий, проявил изобретательность в том, как песни используются в сюжете».

«Для нас было большой честью решение Стивена Спилберга переснять фильм по сценарию Тони Кушнера, – признаются дети Бернстайна, Александр и Нина. – Мы были на седьмом небе от счастья и предложили любую поддержку, которая была необходима». Джейми Бернстайн, в свою очередь, считает, что сценарий Кушнера и видение фильма Спилбергом значительно усилили аутентичность изначального материала.

Эллен Соррин, одна из распорядительниц Фонда Роббинса, поддержала эти настроения, отметив, что команда кинематографистов с любовью отнеслась к оригинальному материалу. «Нас попросили дать благословение новому фильму, и мы, конечно, согласились, потому что в нем участвуют не только Стивен Спилберг и Тони Кушнер, но и Джастин Пек, – говорит Соррин.  – Я была невероятно взволнована, так как знаю Джастина еще со времен его работы в Школе американского балета и очень верю в него. Я знаю, насколько он серьезный художник, и уверена в том, что он не сделает ничего неуважительного по отношению к наследию Джерри».

В это время Спилберг, МакКоллам и Макоско Кригер также привлекли к работе пуэрториканских экспертов из Нью-Йорка. Среди них были танцор, актер и режиссер Хулио Мондж, который консультировал по сценарию, и Вирджиния Санчес Коррол, профессор Бруклинского колледжа, написавшая 13 книг о жизни латиноамериканцев в США. Будучи молодым танцором, Мондж тесно сотрудничал с Джеромом Роббинсом: «Реальность того времени, когда только появилась «Вестсайдская история», заключалась в том, что среди пуэрториканцев было не так много танцоров, певцов и актеров. И даже когда я приехал в Нью-Йорк в восьмидесятых годах, демографическая ситуация все еще не была сбалансированной – я был одним из двух или трех пуэрториканцев среди семидесяти бродвейских артистов в труппе Джерома Роббинса. Я привык к этому, но постепенно начал замечать перемены, и сегодня испытываю потрясающие эмоции, видя новую кинопостановку «Вестсайдской истории» с таким количеством пуэрториканских исполнителей».

Пуэрториканка Санчес Коррол, которая вышла замуж за белого мужчину, была впечатлена тем, что Спилберг и Кушнер попытались сделать с фильмом: «Я увидела, что авторы наделили героев реалистичными характерами. Как если бы они действительно жили в этом месте и в то время. Они придали им глубину. Бернардо, например, в новой версии занимает очень активную позицию, демонстрируя интеллект, волю и истинную полноту личности».

«В некотором смысле, мы начали заниматься производством этого фильма примерно за пять месяцев до начала съемок, – говорит Спилберг. – Кристи Макоско Кригер и Адам Сомнер работали без выходных. Они организовали репетиции, во время которых я начал создавать раскадровку и наброски песенных и танцевальных номеров. Джастин Пек трудился над хореографией, параллельно шла работа над музыкой и оркестровками. Подключилась Джанин Тесори, которая подготовила наших артистов к наилучшему исполнению песен, на которое они только были способны».

Репетиции «Вестсайдской истории» начались 15 апреля 2019 года, за восемь недель до начала съемок. По большей части они проходили в танцевальной студии Gelsey Kirkland Dance Studios в бруклинском районе DUMBO. Хореограф Пек основательно подготовился к необычному путешествию, которое ему предстояло совершить вместе со Спилбергом. Для погружения в тот период, Пеку пришлось подробно ознакомиться с популярной музыкой 1957 года, чтобы понять, как она звучала: «Хотя в той музыке есть своя эстетика, она кажется очень далекой и забытой, но когда я слушал партитуру Бернстайна, написанную примерно в то же время, у меня была совершенно другая реакция. Она звучит современно и вне времени, как будто написана сегодня».

Пек признается, что его также вдохновила хореография Джерома Роббинса для оригинального шоу, которая также не подвластна времени: «Когда я учился в Школе американского балета, я все время смотрел постановки Джерри, казавшиеся мне очень личными. Я пришел в труппу в возрасте восемнадцати или девятнадцати лет, и первой партией, которую я танцевал, был Бернардо в «Вестсайдской истории», так что я знаю оригинальную хореографию изнутри».

Также Пек отмечает, что было бы невозможно использовать оригинальную хореографию для той версии «Вестсайдской истории», которую создавали Стивен и Тони Кушнер. Он должен был начать все с чистого листа, и для этого ему нужна была подходящая команда специалистов: «Для меня было очень важно собрать команду, которая была бы не только великолепна в общем и целом, но также идеально подходила бы именно для этого проекта. Моя жена Патрисия Дельгадо была первой, кто пришел на помощь. Она была примой Miami City Ballet, и я уже работал с ней прежде как хореограф. Когда я только начал работу, она пришла ко мне и сказала, что хотела бы присоединиться к проекту. Будучи латиноамериканкой, она почувствовала, что эта история перекликается с ней. Разумеется, я был в восторге от ее предложения. Пэт, несомненно, стала большим подспорьем для фильма – она помогла обеспечить аутентичность латинской культуры и танцев, представленных в картине».

Дельгадо вспоминает: «Мне очень повезло, что мои бабушка, дедушка и родители вдохновили меня на карьеру артистки. Поверьте, это очень непросто, когда человек не видит, что его культура представлена на телевидении, в кино или в театре. Я считаю, что история, которую написал Тони Кушнер, то видение, которым руководствовался Стивен Спилберг, а также усилия, которые я приложила, чтобы помочь Джастину придать аутентичность латинским танцам – все это очень важно для людей, которые хотят узнать нашу культуру. Для меня это была большая, огромная честь».

Также к хореографической команде присоединился Крейг Сальштейн, бывший солист труппы Американского театра балета. «Крейг – потрясающий танцор, – говорит Пек. – Мы вместе работали над «Каруселью» на Бродвее, где он был руководителем танцевального коллектива. Я знал, что и здесь он будет потрясающим помощником». Прежде чем отправиться в студию, Пек подробно обсудил все детали со Спилбергом, а тот поговорил с представителями фонда Роббинса, чтобы объяснить, чего он и его коллеги хотели добиться.

«Пару недель я работал в студии, собирая два номера – Cool и America, чтобы показать их людям, которые управляют фондом Роббинса. Оба номера довольно сильно отличались от оригинала, особенно Cool», – поясняет Пек. По его словам, люди из фонда посмотрели репетицию и доверили им делать с материалом все, что вздумается. Это был великий момент. После него авторы с головой погрузились в работу, и она пошла полным ходом.

Во время репетиций Спилберг и Пек много говорили о том, как снимать не только масштабные танцевальные номера, но и остальные номера в фильме. «Мой подход к созданию этих сцен фильма заключался в том, чтобы ставить номер от начала до конца, – говорит Пек. – Я хотел, чтобы исполнители прочувствовали, каково это – пройти весь номер от начала до конца, чтобы у них возникло ощущение сквозной линии и общего построения, учитывая, что в итоге мы снимали все частями. Мы со Стивеном слушали музыку и обсуждали, как он хочет снимать каждую конкретную часть номера. Представляя, как будет двигаться камера, он рисовал эскизы, которые стали своего рода маршрутами для оператора. Были забавные моменты, когда я возил Стивена по студии на офисном стуле, пока актеры выступали, чтобы он мог спланировать съемку с помощью своего телефона. Это было похоже на разбор песни на части и изучение номеров на клеточном уровне. Катая его по студии на стуле, я все время порывался ущипнуть себя, чтобы проверить – реально ли происходящее».

«В итоге мы наблюдали, как этот невероятный режиссер со всеми его немыслимыми кинематографическими регалиями носится по всей студии со своей камерой. Разумеется, нам пришлось приспособиться к тому, чтобы демонстрировать танец сбоку, сзади, снизу, сверху и так далее, что отличается от традиционного фронтального видения театральной аудитории», – вспоминает Пек. Каждое утро на протяжении восьми недель репетиций все «джеты», «акулы» и главные актеры посещали балетный класс. Все начинали с разминки на турнике, чтобы убедиться, что сохранили форму для такой сложной работы.

Музыкальные репетиции шли параллельно с работой над танцами. Тренер по вокалу Джанин Тесори работала со всеми актерами, уделяя особое внимание Рэйчел. Их вокальные репетиции были особенно интенсивными и продолжительными. «У Рэйчел прекрасный голос, тем не менее, мы все видели, как упорно она занимается, как она учится новому, чтобы стать еще лучше, – говорит Тесори. – Ей всего 18 лет, и она принесла в команду открытость и свежесть. Во время нашей работы она предстала перед нами как молодая, но уже довольно зрелая артистка».

Когда Джанин впервые услышала Энсела, то сразу отметила его вокальную подготовку. Он оказался очень музыкальным артистом, и, кроме того, он целый год упорно занимался вокалом. «Джанин отлично разбирается не только в музыке, но и в словах, в их подаче. Она почти как режиссер или преподаватель актерского мастерства – всегда хочет быть уверена, что мы доберемся до самой сути текстов песен», – рассказывает Элгорт.

«Самое замечательное в Рэйчел и Энселе то, что они смогли начать работу с этим материалом «с чистого листа», – говорит Тесори, – подойдя к нему, как к новому, что довольно трудно, учитывая, насколько он известен». С приближением начала съемок музыкальные и вокальные сессии стали проходить одновременно с танцевальными репетициями. Это было в мае и начале июня в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе под руководством маэстро Густаво Дудамеля, Дэвида Ньюмана, музыкального супервайзера Мэтта Салливана и Джанин Тесори.

«Самое невероятное, что Стивен Сондхайм находился в студии во время записи, – говорит Тесори. – Мы все чувствовали, что дух оригинального шоу был рядом с нами, благословляя все то, что мы делали». «Стивен Сондхайм – гений. А это слово я использую очень редко, – говорит Тони Кушнер. – В некоторых текстах «Вестсайдской истории» есть поистине блестящие рифмы и потрясающая игра слов, которую мы связываем именно с ним. Каждая песня в «Вестсайдской истории» обладает широкой драматической палитрой. Они не статичны, каждая из них представляет собой четко структурированную прогрессию, которая развивает персонажей, их отношение друг к другу, к языку, своему социальному классу и истории. Каждая песня продвигает повествование, поддерживая его содержание».

«Предварительная запись музыки стала для меня новой практикой. Я помню, что на съемках фильма «Близкие контакты третьей степени» мы несколько раз предварительно записывали музыкальный диалог с кораблем, потому что это была часть сцены, но чаще всего я просто снимаю фильм, а потом отдаю его Джону Уильямсу. Он уходит, пишет саундтрек, затем мы проводим около десяти дней в студии звукозаписи, когда фильм уже смонтирован. Но с мюзиклом нужен совершенно другой подход. – Рассказывает Спилберг, – Сессии звукозаписи в студии на улице West 34th Street были просто потрясающими. Я провел много времени со Стивом Сондхаймом и младшими Бернстайнами, работая над партитурой. Но, вероятно, самое большое волнение вызывало то, что дирижировал Густаво Дудамель. Это была идея Джона Уильямса – попросить Густаво дирижировать во время записи саундтрека, так сказать, один из многочисленных мастерских ходов Джона! Густаво представил оркестр на киноэкране с поразительной проникновенностью, душевностью, динамикой и музыкальностью».

Важным аспектом репетиционного периода было ознакомление актеров с жизнью Нью-Йорка 1957 года, которое включало в себя две исторические дискуссии. Ведущим этих бесед был продюсер Кевин МакКоллам. В дискуссии участвовали люди, выросшие в районах площади Линкольна и Сан-Хуан-Хилл в то время, когда происходит действие фильма, и знающие об этом районе не понаслышке.

Вирджиния Санчес Коррол подробно рассказала актерам об истории Пуэрто-Рико, в том числе о массовой миграции в США после Второй мировой войны, когда началось активное промышленное развитие этих островных территорий. «Там не хватало рабочих мест, потому что индустриализация требовала навыков, которых люди не имели, – объясняет Санчес Коррол. – Они стали уезжать. Старший сын или дочь отправлялись Нью-Йорк, чтобы заработать на себе жизнь и отправить какие-то деньги домой».

Вот в такой атмосфере существовали «акулы», приехав в Нью-Йорк, и с такими трудностями им пришлось столкнуться. Также она рассказала о тяжелом положении потомков более ранних мигрантов и иммигрантов и о том, как Роберт Мозес и программа городского обновления разрушили район, в котором жили «джеты», что привело к конфликтам, вспыхнувшими между двумя сообществами.

Затем последовала оживленная сессия вопросов и ответов с актерами. Исполнители буквально засыпали Санчес Коррол и других членов группы вдумчивыми, проницательными вопросами, чтобы лучше понять своих персонажей.

«Я знал, что если собираюсь рассказать эту историю еще раз, то она должна разворачиваться, насколько это возможно, на реальных улицах Нью-Йорка», – говорит Спилберг. «Нью-Йорк – это еще один персонаж «Вестсайдской истории», – рассказывает Макоско Кригер. – Для всех нас было важно передать его энергию на экране, просто потому, что повествование неразрывно связано с историей людей, живших в то время в этом районе. Я знала, что съемки на улицах Нью-Йорка будут сопряжены с материально-техническими трудностями, поэтому мы сделали все возможное, чтобы оптимально организовать производственный процесс».

Съемки «Вестсайдской истории» начались с предварительных сессий вечером в пятницу 7 июня 2019 года на железнодорожных путях вдоль бруклинского Терминала Буша со сцен, показывающих приближение «джетов» и «акул» к месту столкновения, причем каждая банда исполняла свою часть квинтета Tonight. Официальные съемки начались в понедельник, 10 июня, на студии Steiner со сцены с участием Тони и Риффа в подвале аптеки «Докс», после чего они вернулись к Терминалу Буша, где Спилберг начал пятидневные съемки музыкального номера Cool. Затем последовало короткое возвращение в Steiner, где режиссер снимал, как Тони и Мария знакомятся друг с другом, скрытые от посторонних глаз трибунами после того, как они встретились взглядами на танцполе спортивного зала во время номера Dance at the Gym.

После этого съемочная группа переместилась на заброшенную станцию метро на улице Bowery, которая заменила в фильме станцию метро 72nd Street, где Тони и Мария встречаются, чтобы отправиться на свидание в центр города в манхэттенский музей Клойстерс. Перебравшись в сам музей, а затем в часовню церкви Church of the Intersession улице West 155th Street, Спилберг поставил сцену обмена клятвами и музыкальный номер One Hand, One Heart. Затем съемочная группа отправилась в крошечный бар в бруклинском квартале Red Hook для сцены, в которой Рифф покупает пистолет, чтобы защитить себя во время предстоящей схватки между «джетами» и «акулами». После чего последовал переезд в противоположную часть Бруклина, в спортивный зал католической школы Marine Park’s St. Thomas Aquinas Catholic School, для съемок важной сцены Dance at the Gym, в которой участвует почти весь актерский состав фильма.

 Вспоминая эти первые дни съемок, хореограф Джастин Пек говорит: «Номер Cool был особенно сложным и амбициозным предприятием». Пек отмечает, что его хореография для танца Cool значительно отличается от оригинала Роббинса – вместо того, чтобы стать исключительно танцевальным номером, эта сцена теперь отражает конфронтацию между Тони и Риффом, возникшую из-за пистолета, который приобрел Рифф.

«В оригинальном фильме эта сцена происходит в гараже, – говорит художник-постановщик Адам Штокхаузен. – А мы перенесли действие в совершенно иную атмосферу – на пирсы, что на самом западном краю города». Идея Тони Кушнера заключалась в том, что герои оказываются почти на Диком Западе. Этот номер получил другую драматическую функцию, отличную от оригинальной, теперь он связан с вопросом жизни и смерти и о том, разумно ли иметь оружие. «Сцена полностью переосмыслена, – говорит Энсел Элгорт. – Ставки теперь гораздо выше. Потрясающая музыка и танец, который поставил Джастин, полуразрушенные декорации и мрачная погода еще больше дополняют картину».

Спилберг признается: «Я немного побаивался таких номеров, как Cool, но Джастин Пек дал мне необходимую уверенность во время репетиций. Он не только готов поддерживать идеи группы, но и сам постоянно изобретает что-то оригинальное и уникальное. Он никогда не сомневается. Когда люди увидят то, что сделал Джастин, они поймут, что он настоящий художник. Я понял это еще на съемочной площадке, но когда вы увидите это в финальном монтаже, это будет нечто новое. Cool – один из самых оригинальных номеров, которые я видел в любом мюзикле».

Следующий за ним танцевально-диалоговый номер Dance at the Gym взрывается энергией, играя на контрасте с Cool. «Мы просмотрели множество спортивных залов для этой сцены и с большим трудом нашли подходящий под наши требования, – рассказывает Штокхаузен. – У нас было так много танцоров и оборудования, плюс нам необходимо было пространство для группы и определенный вход в помещение, чтобы «Акулы» могли эффектно появиться в кадре. Большинство площадок, которые мы видели, были слишком маленькими. Не говоря уже о том, что обязательным условием были трибуны, чтобы осуществить замысел Стивена и Тони о том, что Мария и Тони уединятся за трибунами, чтобы познакомиться поближе после первой встречи на полу спортзала. В итоге мы остановились на спортзале школы St. Thomas Aquinas».

Пек рассказывает: «Dance at the Gym был, вероятно, самым масштабным номером, который мы снимали. Более 60 танцоров и 150 статистов – с таким количеством людей, сложной хореографией и множеством движущихся частей, это потребовало немало съемочного времени. Например, начальный план, который придумали Стивен и Януш, длился почти минуту. Камера-паук входит через двери, поднимается вверх и огибает зал, затем смотрит вниз на танцующих «джетов», поворачивается вокруг Риффа и его девушки Грациэллы, спускается на пол, представляя Пацанку, возвращается к «Джетам», когда двое из них танцуют и Пацанка вклинивается в кадр, и, наконец, мы видим Бернардо, который входит в зал и осматривается. Потрясающе».

«В первой экранизации «Вестсайдской истории» хореография была прекрасна, но она не была полностью увязана с движением камеры. Нам нужно было сделать нечто иное, не изобретая жанр. Итак, у нас по-прежнему есть люди, которые танцуют и поют в очень красивых, красочных костюмах. Но с точки зрения кинематографа – это современная интерпретация, и этот аспект связан с тем, насколько активна камера. Сегодня оборудование стало легче – оно позволяет нам двигаться вместе с актерами, что было гораздо сложнее в конце пятидесятых – начале шестидесятых годов», – говорит оператор Януш Камински.

 В дополнение к хореографии Пека, важным фактором в этой сцене были костюмы Пола Тэйзуэлла – красивые, яркие наряды, которые вносили свой собственный вклад в номер, а также отражали характеры персонажей, носивших эту одежду. «Для Стивена было важно, чтобы фильм выглядел ультрареалистично, оставаясь при этом мюзиклом. Когда в вашем распоряжении музыка, которая была в жизни каждого человека на протяжении стольких лет, то ее лиризм, красота и настроение позволяют нажать на все остальные элементы произведения так, чтобы они тоже вызывали яркие эмоции. И это может быть выражено в костюмах, – говорит Тэйзуэлл. – При выборе цветовой палитры для «джетов» я склонялся к прохладным, голубым и зеленым, лиловым и серым тонам, особенно на фоне огромного количества бетонных зданий, тротуаров и улиц, а также в спортивном зале. Для испаноязычного сообщества мы выбрали более теплые тона, напоминающие об их родном острове – золотые, красные и оранжевые – так что в их палитре есть тепло, жизненная сила и оптимизм».

«Мы хотели провести различие между костюмами «Джетов» и «Акул» несколькими способами, – говорит Спилберг. – Наши «Джеты» – это настоящие уличные крысы. Бросившие учебу безработные или мусорщики, как их называет лейтенант Шранк. Это внуки европейских иммигрантов, которые в большинстве своем давно переехали из района, за исключением родителей «джетов». «Акулы» же в нашей версии – это молодые пуэрториканские ребята, многие из которых недавно приехали в Нью-Йорк и объединились, чтобы защитить свой район от вандализма таких банд, как «Джеты». У каждого из них есть работа, возможно, даже не одна. Они пытаются добиться успеха в городе. В большинстве своем «джеты» одеваются более скромно, чем «акулы». Мы не хотели, чтобы обе стороны выглядели одинаково. Пол Тэйзуэлл необычайно изобретателен в деталях, которые придают каждому костюму индивидуальный характер и историю. Единственный раз, когда мы решили немного утрировать образы – это танец в спортивном зале. Поскольку номер посвящен культурным различиям и синтезу, я хотел быть уверен, что зрители легко смогут уследить за «джетами» в синих и зеленых костюмах и «акулами» – в красных и оранжевых. Когда банды расходятся, на танцполе возникает пропасть, но, когда эти границы начинают постепенно стираться, весь спортзал превращается в радугу».

Тэйзуэлл рассказывает: «В сцене, когда Тони впервые видит Марию на танцах, Стивен хотел для нее традиционное белое платье. Для Аниты я выбрал черный цвет, потому что не хотел, чтобы эта сцена напоминала другие постановки, которые я видел. Я создал платье строгого силуэта и красный подъюбник, таким образом мы видим внутренний огонь, бушующий в ней».

Хореография номера Dance at the Gym требовательна и импульсивна. Две банды и их лидеры пытаются превзойти друг друга в своих движениях, и все это под непрерывно нарастающий, пульсирующий ритм мамбо. «Мы попытались уложить в сцену и часть сюжета, поэтому здесь мы знакомимся с персонажами и видим проявление напряженности между «Акулами» и «Джетами», когда они борются за место для танцев в спортзале, – говорит Пек. – И в самый разгар всего этого мы замечаем, как Тони и Мария встречаются взглядами».

После завершения съемок сцены Dance at the Gym группа переместилась в бруклинскую церковь Grace Reformed Church в квартале Флатбуш, где Штокхаузен создал декорации полицейского участка для одного из самых известных номеров мюзикла – Gee, Officer Krupke.

По своему масштабу этот номер отличался от Dance at the Gym тем, что был поставлен в небольшом пространстве с участием всего семи «джетов»: Джесс Лепротто (Араб), Патрик Хиггинс (Малыш Джон), Кевин Ксолак (Дизель), Кайл Аллен (Балкан), Бен Кук (Рупор), Джон Майкл Фьюмара (Барон) и Майлз Эрлик (Снежок).

«Локация была довольно тесная, – вспоминает Пек, – и Стивен хотел снять сцену с минимальным количеством планов. Каждое движение, каждый переход должны были быть очень четкими, чтобы актеры знали свои позиции при переходе к каждому следующему куплету. В итоге «джеты» все безупречно выстроили и исполнили. Работать с ними над этим номером было одно удовольствие».

«Часто мне казалось, что я нахожусь непосредственно внутри мюзикла. Это было похоже на трехмерное бродвейское шоу, и для меня было честью работать над ним. Номер Krupke – хороший пример, потому что он был предельно физическим. Кроме того, в нем есть все типичные гэги Бродвея. Работать с танцорами было очень легко, потому что я знал, что они попадут в яблочко. Освещение в некоторых сценах бывает крайне специфично, поэтому мы всегда ставим метки для актеров, на которые они должны попадать, но при этом мы должны позволить им определенную свободу. С нашими танцорами этих проблем не было, потому что их движения были чрезвычайно точны и скоординированы. Ребята были очень дисциплинированы», – говорит Камински.

После этой зажигательной и комичной песни группа отправилась в район Вашингтон-Хайтс на Манхэттене. Там Спилберг снял, как влюбленный Тони после танца ищет дом Марии в Сан-Хуан-Хилл. Блуждая по улицам и подворотням, он поет о Марии, в попытке найти ее жилище. Затем были съемки в Гарлеме и районе Гамильтон-Хайтс, где за сценами, показывающими «джетов» в номере The Prologue, последовал один из самых амбициозных музыкально-танцевальных номеров фильма для «акул» – воодушевляющая и поднимающая настроение America.

Спилберг, Кушнер и Пек полностью переосмыслили номер America для этого фильма. В отличие от оригинала, действие происходит днем, а не ночью, и разворачивается не на крыше, а на улицах Сан-Хуан-Хилла. Пек говорит: «Мы хотели показать район, частью которого являются Анита и Бернардо. Магазины, торговцев, уличную жизнь, даже марши протеста. Показать, как пуэрториканцы общаются со своими соседями, друзьями, владельцами магазинов. Мы хотели создать энергию комьюнити в этом номере. Кульминацией становится тусовка на огромном перекрестке, на который высыпает весь район для вечеринки в стиле пачанги (карибский танцевальный стиль, берущий начало на Кубе). Это большой гламурный момент для Бернардо и Аниты. На его съемки ушло более десяти дней».

Трудности в работе над номером America вызвала не только сложная хореография Пека и удаленность друг от друга локаций в Гарлеме, Гамильтон-Хайтс, Риджвуде, Куинсе, Патерсоне и Нью-Джерси, но и жаркая летняя погода Нью-Йорка. В большинство дней, когда снимался номер, температура поднималась до 30 градусов и выше, влажность была соответствующая. Танцоры выкладывались на полную катушку в течение всего дня, а съемочная группа боролась со зноем.

По словам Спилберга, America – это радостная, веселая и сексуальная песня, в основе которой лежит конфликт между двумя группами пуэрториканцев – теми, кто, как Анита, считает, что нашел в Нью-Йорке подходящее место для осуществления своей мечты, и теми, кто, как Бернардо, разочарован расизмом и барьерами на пути к экономическому прогрессу, с которыми они сталкиваются каждый день. Создатели «Вестсайдской истории», очевидно, понимали и тяжело переживали это разделение. Будучи детьми и внуками еврейских иммигрантов, они, безусловно, осознавали мучительные отношения как со старой родиной, так и с новой страной.

После номера America Спилберг в течение нескольких дней снимал еще одну часть пролога фильма на улице 134th Street между Бродвеем и Амстердамом, на заваленном мусором пустыре. Эта сцена в танцах, песнях и диалогах показывает первую враждебную встречу между «джетами» и «акулами», иллюстрируя их давний взаимный антагонизм. Зрителей знакомят с несколькими «джетами» и «акулами», а также с Малышом Джоном (Патрик Хиггинс) – самым молодым членом банды «джетов».

Малыш Джон, преследуемый «акулами» в номере The Prologue, перепрыгивает через забор, но его окружают трое «акул», которые протыкают ему ухо ржавым гвоздем. Во второй часть сцены появляется полиция, чтобы остановить разборки между бандами. Люди в форме выкрикивают ругательства в адрес обеих групп. По сравнению с оригинальным материалом тут произошли значительные изменения. После того как полиция ушла, «акулы», в символической попытке заявить о своих правах, вызывающе поют революционные слова пуэрториканского гимна La Borinqueña, выражающего воинственную позицию Бернардо против дискриминации.

Профессор Санчес Коррол объясняет: «La Borinqueña была написана в 19 веке. Это была песня одного из первых крупных восстаний за независимость Пуэрто-Рико в 1868 году. В то время она была объявлена вне закона, а флаг Пуэрто-Рико был запрещен. То, что Бернардо и «акулы» знают и поют эту песню, свидетельствует об их пуэрториканском националистическом настроении». Завершив этот эпизод, группа переместилась на бруклинскую военно-морскую верфь, чтобы снять кульминационный момент – смертельную схватку между двумя бандами, которая приводит к трагедии.

«Вместо того чтобы снимать этот эпизод под магистралью Вест-Сайд-Хайвей, Стивен и Тони задумали снять его в соляном сарае санитарного управления рядом с выездом на шоссе, где летом хранится соль для использования на дорогах зимой, – рассказывает Адам Штокхаузен. – Для этого мы нашли складское помещение неподалеку от Steiner Studio – огромную оцинкованную металлическую коробку прямо на территории верфи. Пространство также отвечало еще одному требованию, на котором настаивал Стивен, – высокие окна. Он хотел добавить присутствие шоссе и проезжающих мимо машин, чтобы этот повторяющийся элемент света, пробивающийся сквозь окна, стал особенностью освещения в кадре».

Внутри этого огромного пространства Штокхаузен насыпал гигантские курганы соли. Снаружи кинооператор Камински создал сложную осветительную установку с лампами Клига, размещенными на громадных кранах. Это позволило создать впечатление, будто машины проезжают по съезду с Вестсайдского шоссе, а их фары и стоп-сигналы периодически светят внутрь через высокие окна склада. «Мы не видим самих автомобилей, только их огни. Это, наверное, одна из самых изобретательных световых установок, что я знаю», – признается Штокхаузен.

Схватка между «джетами» и «акулами», возглавляемая Риффом и Бернардо, стала одной из самых напряженных и драматичных сцен на съемках. Координатор каскадеров Марк Фичера тесно сотрудничал со Спилбергом, Пеком и актерами, чтобы добавить сцене реалистичность и чувство крайней опасности.        «Мы хотели, чтобы это не были танцевальные бои, которые вы видели в оригинальном фильме. Эти парни жаждут крови, – говорит Фичера. – «Акулы» занимаются в боксерском зале, они более техничны в схватке, чем уличные драчуны «джеты». «Для номера The Rumble мы использовали некоторые движения Роббинса – например, когда танцоры раскрывают руки перед атакой, это чистый Роббинс, – рассказывает Спилберг. – Но после номер уходит в интерпретацию Джастина Пека. Сам бой не является танцем – он настоящий, реалистичный».

Когда номер The Rumble был завершен, группа отправилась на другой берег реки Гудзон, в Нью-Джерси. Первой остановкой был городок Патерсон, где кинематографисты провели более двух недель, снимая сцены жизни пуэрториканского района Сан-Хуан-Хилл, а также фрагменты номера Jet Song. За этим последовали несколько дней в Ньюарке, где Адам Штокхаузен воссоздал копию целого этажа универмага Gimbels, знаменитого магазина в Геральд-сквере, расположенного прямо напротив своего давнего конкурента Macys. Мария и ее друзья работают в составе ночной бригады уборщиков Gimbels.

Штокхаузен вспоминает: «Самым первым указанием Стивена для меня было вывести фильм из павильонов, сделать его реалистичным. Он предложил снимать как можно больше на улицах, чтобы прочувствовать героев и их жизнь в Сан-Хуан-Хилл и на площади Линкольна. Это довольно сложная задача, учитывая, как сейчас выглядит Нью-Йорк. Кое-как нам удалось найти подходящие локации в Бруклине и Верхнем Манхэттене, но мы знали, что нужно искать и в других местах». Патерсон понравился создателям фильма по нескольким параметрам. В отличие от Нью-Йорка, который претерпел огромные изменения с 1950-х годов, здания в Патерсоне сохранили точный облик того времени и давали больше свободы при выборе ракурсов. Кроме того, в городе было множество старых заводов и складов, что вполне соответствовало замыслу создателей фильма. Некоторые фрагменты номера Jet Song снимались в Патерсоне на созданной кинематографистами огромной площадке, среди строительных обломков, грязи и мусора. На этих кадрах размашистые движения камеры передают всю полноту напряжения песни.

Переехав из Патерсона в близлежащий Ньюарк, Спилберг снял эпизод, в котором влюбленная Мария и ее друзья поют I Feel Pretty в декорациях магазина Gimbels. Тони Кушнер рассказывает: «В оригинальной сценической версии I Feel Pretty была вступительной песней второго акта. Она звучала сразу после антракта, который следует за схваткой, завершающей первый акт. Другими словами, когда Мария пела I Feel Pretty, зрители уже знали, что жизнь Марии кончена, потому что человек, которого она любит, убил ее брата. Известно, что Сондхайм не любил свой текст для песни I Feel Pretty. Он часто пренебрежительно отзывался о строчке «I feel pretty and witty and bright», считая, что она больше похожа на фразу драматурга Ноэла Кауарда, чем пуэрториканского подростка 1957 года. Мне стало интересно, откуда пуэрториканский подросток мог почерпнуть эту англоязычную патетику, и почему Мария захотела ее использовать. Тогда я подумал о том, чтобы поменять место работы Марии с магазина для новобрачных на что-то менее романтичное и более доступное ей с точки зрения трудоустройства – например, на ночную уборщицу в большом универмаге, где она будет окружена витринами и плакатами, пропагандирующими стиль той эпохи: шикарный, изысканный, красивый, остроумный и яркий. Марию раздражают шутники и красавчики, за которыми ей приходится убирать, но она также завидует их относительному богатству и комфорту, и, как и все мы, она подвержена обаянию гламура и романтики. Мне кажется, что песня прекрасно работает как нечто одновременно пародийное и игриво-участливое. А уборщицы дали нам возможность увеличить количество актрис, исполняющих песню, с трех до восьми, что делает номер более масштабным и веселым».

Для Рэйчел Зеглер эта сцена стала самым ярким моментом съемок.      «Эта песня – почти чистый танец, – говорит она. – Хореография содержит естественное поведение влюбленной молодой женщины, которая бросает уборку и бегает по магазину, примеряя одежду и аксессуары и вертясь перед зеркалом. Стивен – художник с очень четким видением, поэтому было отрадно наблюдать, как его видение меняется, когда он вдохновлен работой на съемочной площадке. Он часто позволяет нам экспериментировать с нашими собственными идеями и различными вариантами съемки. Он открыт для сотрудничества с нами, а не просто указывает, что делать. В песне I Feel Pretty он заранее показал нам, как собирается снимать песню, но потом, когда все приехали на съемочную площадку, он увидел другой способ решить сцену, и мы всё изменили. Это было так захватывающе и решительно – ты знаешь, что находишься в руках великого мастера, и это дает тебе уверенность и доставляет удовольствие».

Воодушевление от работы со Спилбергом поддерживало актеров во время съемок. Элгорт говорит: «Стивен просто хочет, чтобы все хорошо проводили время. В те дни, когда было эмоционально и физически тяжело, я вспоминал его слова, сказанные в самом начале, о том, что мы должны стараться получать удовольствие – мы снимаем фильм, так давайте же повеселимся. Когда энергия на съемочной площадке позитивная, это поднимает всем настроение, и Стивен стремится поддерживать эту атмосферу. Он всегда после дубля дает актерам посмотреть на мониторе, что было только что снято, так что этот настрой усиливается с каждым следующим кадром. На съемочной площадке все были счастливы, и переживали лучшие моменты своей жизни».

«Каждый день Стивен появлялся на съемочной площадке готовый мириться с неопределенностью и разбираться с любой проблемой, пока мы только учимся. На мой взгляд, он идеальный художник, потому что остается учеником. Он по-прежнему любопытен, как мальчишка, который просто любит то, что он делает», – вспоминает Майк Фейст. ДеБос была в таком же восторге, как и ее коллеги: «Стивен – это режиссер для актера. Человек, способный создавать высокое искусство, добившийся необычайного успеха, но оставшийся таким же добрым и отзывчивым, каким был всегда. В нем по-прежнему есть детская энергия и живое воображение, а эти качества – самое важное, что можно сохранить в актере. Он воплощает эти качества в себе и подает пример».

«Стивен, прежде всего, художник. Все, что он делает, исходит из глубин его личного мира. В его работах, наряду с техническим совершенством, присутствует невероятное воображение, любопытство к жизни других людей и приверженность принципам демократии и справедливости. Ему известен секрет художника: с каждым фильмом необходимо ставить перед собой новые задачи. Стивен всегда стремится пробовать что-то трудное, что-то, чего он никогда не делал раньше, что-то, что его, возможно, страшит», – откровенничает Тони Кушнер.

Вернувшись в Нью-Йорк, группа снова отправилась в Steiner Studios, чтобы снять важные сцены в квартире Аниты и Бернардо, музыкальный номер A Boy Like That в аптеке «Докс», куда Анита приезжает в поисках Тони во время драматической конфронтации с «джетами» и проникновенное исполнение Валентиной песни Somewhere.    «Номер A Boy Like That – это настоящая погоня, – говорит Спилберг. – Анита преследует Марию по всем комнатам квартиры, в которой они живут. Под героем этой песни подразумевается Тони, который убил ее брата – «Забудь этого мальчика и найди другого». В итоге Мария решает защитить себя и свою любовь к Тони. Она разворачивается и начинает преследовать Аниту. Сцена хорошо поставлена хореографически. Это не танец, но в ней присутствует движение».

«Песня A Boy Like That пришла в «Вестсайдскую историю» из мира большой оперы, – говорит Кушнер. – Это вокально и драматически сложная партия. Мария должна сохранить любовь к человеку, который убил ее брата. Анита должна простить Марию за эту любовь. Это непростая задача, заставляющая нас поверить, что любовь способна преодолеть любые препятствия. Под руководством Стивена наши замечательные актрисы исполняют текст Сондхайма на музыку Бернстайна, заставляя всех поверить во всепобеждающую силу любви. Когда Мария поет Аните «Ты была влюблена… По крайней мере, ты так говорила», это кажется жестоким. Анита только что потеряла Бернардо, любовь всей своей жизни, и Мария словно говорит убитой горем женщине, что ее любовь притворство, игра. Но тяжесть удара заставляет Аниту отринуть охватившее её отчаяние и вернуться в мир живых, к той самой молодой женщине, которая нуждается в ее помощи. Ариана, Рэйчел и Стивен разъяснили мне этот взгляд. Песня переходит от жестокой драки к интимной сцене между матерью и дочерью. Это невыносимо грустный, но совершенно потрясающий эпизод».

Исполнение песни Somewhere было особенным моментом для всех участников. Кушнер вспоминает: «Я спросил Стивена, можем ли мы отдать Somewhere Валентине. Мне нравилась идея услышать, как ее исполнит Рита Морено. Я чувствовал, что это создаст мощную связь между эпохой, о которой рассказывается в мюзикле, и сегодняшним днем. Будет здорово если эту песню надежды и тоски по лучшему будущему исполнит женщина, которая была свидетелем и важным участником того истерзанного прошлого, в котором жила. Эта песня заставляет нас задуматься о том, где мы были как общество, когда она впервые прозвучала, и к чему мы пришли сейчас. Во время ее исполнения на нашем застольном чтении у всех глаза были на мокром месте».

«Я уверена, что люди, которые знают оригинальный фильм и пьесу, сильно удивятся, потому что в оригинальной постановке номер Somewhere использовался в качестве балета, – говорит Рита Морено. – Я помню, что воспринимала его исключительно как танец, потому что певицу почти не было видно. Новая версия – совершенно другая. Для меня это почти религиозная, абсолютно необыкновенная песня, песня веры и надежды, и я вне себя от счастья, что получила возможность ее исполнить. Я рассматривала множество вариантов ее исполнения – как гневную песню, по крайней мере, в начале, или же спеть первые четыре строчки «а капелла», без оркестра. Я надеялась, что Стивен, Тони и Джанин согласятся, и, к счастью, эта идея им понравилась».

«Песня начинается «а капелла», что в дословном переводе означает «как в часовне», то есть без аккомпанемента. Когда Валентина заканчивает эту часть и торжественно замолкает, вступает оркестр. То, что Стивен сделал с этой песней, придает ей душевность и достоверность», – говорит Тесори. За напряженными драматическими сценами в аптеке последовали съемки радостной встречи Марии и Тони на пожарной лестнице ее дома, где они поют восторженный дуэт Tonight.

Замечательный номер Tonight был снят в складской части Steiner Studios, где, собственно, и были построены все декорации.

Штокхаузен объясняет: «Главная особенность этого склада в том, что он очень высокий. Это измерение, о котором мечтал Стивен – Тони поднимается все выше и выше по пожарной лестнице, и поет Марии, создавая ощущение, что возносится в воздух». «План состоял в том, чтобы поставить основную часть песни в павильоне, – отмечает Штокхаузен. – Мы построили декорацию на настоящей аллее, чтобы зрители понимали, что действие происходит на улице, но из-за городского шума снимать там было нереально. Не говоря уже о том, что есть части города, где нельзя снимать после 10 вечера».

«Декорации, в которых мы снимали номер Tonight, то есть знаменитую сцену на балконе из «Ромео и Джульетты», имеют высоту в четыре этажа. Это идеальные декорации для такого возвышенного дуэта. При этом эпизод не выглядит театральным, он выглядит настоящим – это уличный реализм, и именно в таком ключе мы его сняли», – отмечает Спилберг. Он добавляет, что музыка усиливает ощущение реальности: «Это странно, но музыка на протяжении всего фильма звучит лучше в тех сценах, которые изображают реальный мир улиц».             Дуэт сложился с первого захода. Потребовалось всего несколько дублей, в которых Тони подходит к пожарной лестнице Марии, напевая отрывок из песни Maria. Съемки завершились после полуночи, в самые первые мгновения субботнего утра 28 сентября 2019 года, после 16 недель работы.

ЭПИЛОГ

«Это были съемки, которые не хотелось заканчивать, – говорит Спилберг. – Я замечательно провел время, снимая «Вестсайдскую историю». В последний раз я так же веселился, работая над фильмом такого уровня, в 1981 году – на «Инопланетянине». Тот фильм, конечно же, заставил меня задуматься об отцовстве и разных вещах, на которые я прежде не обращал внимания. Возможно, этот фильм навел меня на мысли о мюзиклах и том, что я всегда обдумывал, но до этого момента не мог набраться смелости.           Посыл «Вестсайдской истории» будет жить вечно. Сегодня он еще более актуален, чем в 1957 году, когда постановка вышла на Бродвее. Еще более актуален, чем в 61-62 годах, когда был снят фильм. Мы остро чувствуем его сегодня, живя в этой стране во времена трагического разобщения и недоверия, когда человеческие жизни тратятся впустую из-за насилия, расизма и ксенофобии. И хотя эта история – трагедия, она, как и все великие трагедии, включая «Ромео и Джульетту», говорит о том, что среди разрухи и отчаяния может родиться надежда, а благодаря партитуре Бернстайна и Сондхайма возникает ощущение, что, несмотря на окружающие нас скорбь и уродство, любовь преодолевает все. Поэтому никогда не сдавайтесь! Вот почему я хотел рассказать эту историю именно сейчас – сегодня она еще более актуальна, чем тогда».

«В «Вестсайдской истории», как и в жизни, незримо присутствуют надежда, любовь и друзья. Несмотря на все ужасы, люди снова и снова продолжают разрушать стены предрассудков и разобщения с помощью любви. Шокирует, что расизм и ненависть, изображенные в этой истории, все еще так актуальны спустя 60 лет после того, как это шоу впервые появилось на Бродвее. Но важно отметить, что фильм заканчивается музыкальным номером Somewhere, полным надежды. Я никогда не забуду этот опыт, и то, как сильно он на меня повлиял, напомнив, почему я люблю то, что делаю», – говорит Макоско Кригер. «Во этой истории есть настоящая искра и жизненная энергия, в ней чувствуется свежесть. Это прекрасно. Киномюзиклы делать невероятно трудно, но Спилберг и Кушнер отлично справились со своей задачей», – делится Сондхайм.      

В финале Спилберг поговорил с актерами и съемочной группой, а позже опубликовал в интернете пост, будто обращаясь ко всей планете: «Сейчас 12:10 утра 28 сентября 2019 года. Мы в студии Steiner Studios на территории Бруклинской военно-морской верфи в великом городе Нью-Йорке, и мы только что закончили съемки нашей версии «Вестсайдской истории». Это было беспрецедентное путешествие: радостная, потрясающе трогательная, бесконечно удивительная встреча с сюжетом и партитурой одного из величайших мюзиклов в истории. Мой блестящий, талантливый, страстно преданный, щедрый и, похоже, неутомимый актерский коллектив и съемочная группа из нескольких сотен человек отдали нашему фильму все, что у них есть, и уже сейчас я могу сказать, что фильм всем обязан им, как и его безмерно благодарный режиссер. И раз уж я заговорил о благодарности… каждый день этих последних четырех лет, в течение которых мы готовились, проводили кастинг и создавали нашу «Вестсайдскую историю», я и моя команда, актеры и съемочная группа шли по стопам четырех гигантов: Леонарда Бернстайна, Артура Лорентса, Джерома Роббинса и Стивена Сондхайма. За свет, который они дали миру, за проницательность, руководство и поддержку Стивена Сондхайма, а также за искреннюю помощь семей Бернстайна, Лорентса и Роббинса я обязан им больше, чем в состоянии выразить словами. Мы снимали «Вестсайдскую историю» по всему Нью-Йорку – от Флатбуша до парка Fort Tryon. Город одарил нас своей красотой и энергией, и мы вдохновились его мультикультурностью и многогранностью. Кроме того, мы провели три замечательные недели съемок в Патерсоне, штат Нью-Джерси. Спасибо жителям Нью-Йорка и Патерсона за то, что терпели наши трейлеры, палатки, подъемные краны и танцы посреди улицы. От всего сердца спасибо за теплый прием, который мы встречали повсюду – от пешеходов и полицейских до соседей и детей. Мы не смогли бы сделать наш мюзикл без вас».